Их и семьей назвать сложно, что уже говорить о традициях, но нужно же с чего-то начинать. Клаус пропускает ладонь под её мягкие волосы и намертво застёгивает три крупных рубина на тонком серебре.
У каждого короля должна быть своя королева.
Он замедляется на её аккуратной груди, на алом платье, как в тот раз, на торжестве у самозванца от крови Элайджи, и ему почти безразлично, но для кого [как не для него] она так приоделась?
Хейли молчит, когда Клаус протягивает ей пустой бокал и нарочито медленно наполняет его красным — Хейли же не любит итальянские вина и Клауса. Она помнит моменты, когда они не пересекались сутками и неделями — сначала ноябрьскими, тогда её ещё тошнило от беременности и перемалывало ознобом кости; позже его отсутствие вылилось в привычку.
— Тогда где ты был раньше? — плевать на оправдания, устала, пусть скажет.
Она рассматривает узор на подушке — нельзя показывать, насколько его никогда не хватало.
Клаус молчит, переключает слух с дотлевающих поленьев в очаге на мерно дышащую Хоуп наверху — её маленькая грудная клетка вздымается ровно и спокойно, он успел научиться определять даже это. Клаус смотрит на Хейли — красивую, нервную и с его рубинами у шеи.
— Я защищал вас.
Он хочет подойти немного ближе, откупорить именную бутылку от французского короля и сделать что-то правильно-семейное, но это же Хейли.
Хейли помнит Ребекку и десятки завтраков на террасе с Элайджей, галантно подливающем молоко в хлопья. Клаус помнит яд в стаканчике из-под кофе и первый раз, когда Хоуп толкается в её животе.
Она не уходит — остается задумчиво рассматривать кромку хрусталя, пока он осторожно садится рядом и отпивает прямо из бутылки. Ну же, Клаус, просто протяни руку. Скорее всего, вмажет.
Они прошли через многое — Клаус не рассчитывал, что она сумеет выдержать наравне.
Ему несложно посчитать, сколько таких ночей его спальня была пустой [почти все] с первого дня её беременности, ей — вытянуть босые ступни и перекинуть тяжёлые волосы налево, поближе к нему. Три секунды на то, чтобы снять с неё платье и оставить рубины.
Нет ничего правильнее, чем любить свою королеву, Клаус.
Может быть, им стоит попробовать. Ведь что бы там между ними ни было, как бы у них всё не складывалось, они связаны друг с другом навеки.